В: Добрый день, Даниэль Лавуа!

Д: Добрый день

В: Спасибо, что пришли к нам сегодня.

Д: Спасибо, что пригласили.

В: Огромное удовольствие – видеть вас в этой студии. Мы знаем, что через несколько дней, 8 и 9 апреля вы будете в Перуже, на фестивале, в котором участвуют многие артисты. Вы мне об этом только что рассказывали. Вы представите очень душевный, камерный сольный концерт: только исполнитель за роялем, лицом к лицу с публикой, один на один?

Д: Да, да. Очень на это похоже.

В: Когда все на виду.

Д: Мне нечего скрывать: пианино, я, микрофон и...

В: Усилитель.

Д: Усилителя и песни. Душевный - думаю, да, но не... Я все время слышу "душевный" по отношению к чему-то очень нежному, в то время как я считаю, что это и нежное, и что-то от рок-н-ролла....

В: Камерный концерт, потому что вы один на сцене.

Д: Да, именно.

В: В эту среду в особняке Люпонас в Вонна и в четверг в аэроклубе Перуж в Мексимьё - оба вечера начало в 21 час. Я хотел бы знать: именно камерный концерт - из-за экономических проблем, или потому, что это действительно лучший способ быть ближе к публике?

Д: А я предвидел кризис. Я начал свое шоу полтора года назад. Знаешь, я все предвидел, меня не проведешь. На самом деле нет. Это начиналось... Я начал свою карьеру, аккомпанируя себе на пианино и не повторял такого вот уже 30 лет. Однажды я подумал, что мне вновь хочется вернуться к пианино, потому что мне не хватало этого прямого контакта с публикой, возникающего, когда ты один на сцене, когда нет музыкантов, потрясного ударника и так далее, на которых люди беспрерывно отвлекаются.

В: Все их внимание - только на вас.

Д: А вы чего хотели? Чем лучше дела, тем...

В: Тем больше нарциссизма?

Д: Тем больше нарциссизма с годами. Да нет, тем больше желания задать себе задачку потруднее – ты в одиночку должен удержать публику на протяжении полутора-двух часов.

В: Я вас поддразниваю. Но в то же время, когда ты один, не на кого опереться.

Д: Абсолютно не на кого. Как в омут с головой. И первый раз, да что там, каждый раз, когда я должен выйти на сцену, я говорю: нет, в этот раз не хочу, нет, нет, нет, нет! Потом "вперед" и...

В: Вы боитесь? Даже вы? Слегка волнуетесь, нервничаете?

Д: Один я боюсь больше, чем когда либо. Когда я работаю с музыкантами, это как футбольная команда. «Давай, давай!», кричат вместе за кулисами, «а-а!» Правда, с ума сойти! А когда один, такого не сделаешь, ты же совершенно один! Ты должен сам найти всю энергию. И потом, первый шаг, когда выходишь на сцену, он в самом деле очень, очень долгий и трудный. И после него - понеслось.

В: Но в том-то и заключается подлинное наслаждение - оказаться в опасности и добиться успеха?

Д: Ну да, да, да, правда.

В: Это победа над самим собой.

Д: Это правда, правда. Победа над собой, высший миг, потому что это сильнейшее испытание. Я думаю, что контакт... ведь я полагаю, что люди пришли ко мне, потому что хотели ко мне прийти, а не ...

В: Обычно да.

Д: Обычно да. Если они потратили деньги, чтобы прийти ко мне, значит, они хотели прийти ко мне, и они получают меня целиком. И я их получаю полностью. Такой обмен происходит на сольном спектакле и невозможен больше нигде.

В: Как выбираются песни? Когда ставят такой спектакль, выбирают самое лучшее, чтобы угодить почти всем. Таким образом, выбирают из всего репертуара целиком. Думали ли вы прежде всего угодить самому себе?

Д: Уф. Нет. У меня был замысел, некий образ Доктора Нежности. Чтобы это были песни с нежностью к людям. Я ведь так и назвал спектакль: "Доктор Нежность в стране людей". Из песен, написанных за долгие годы работы, я выбрал те, которые больше отвечают замыслу. Естественно, я выбрал больше новых песен, чем старых, потому что новые больше соответствуют тому, каким я себя чувствую, но все же и несколько старых, которые сохранили актуальность, не стареют со временем.

В: И непременно «Ils s'aiment»? В самом конце?

Д: Нет, на самом деле нет.

В: Куда вы ее поместили?

Д: В районе 2/3.

В: Вы не можете без нее обойтись, это невозможно, иначе публика устроит революцию.

Д: Думаю, что меня не простят, потому что...

В: Более того, вы же любите эту песню?

Д: Я ее очень люблю! Я стал знаменит во Франции благодаря этой песне. Поэтому, если я только осмелюсь ее не спеть, мне кажется, меня будут вызывать на бис до 10 часов вечера, или до полуночи, или вообще помидорами закидают.

В: Поете ли вы песни других композиторов, других авторов? Ведь известно, что вы и сами пишете тексты и музыку для других?

Д: Да, одну спою. Ведь я пел ее на диске, который носит его имя - "Allain Lepreste". Я спел песню, которая называется 'Nu', это Ален Лепрест в чистом виде. Изумительная, очень- очень красивая песня. И я нашел в ней нечто, что прекрасно отвечает тому, что я хотел сказать. Так что это единственная не моя песня, которую я спел. И это по-настоящему прекрасный момент в моем вечере.

В: Итак, я сказал, что вы пишете песни для других. Несколько имен: Брюно Пелльтье, Наташа Сен-Пьер, Моран, Нольвен Леруа, Мирей Матье, Нана Мускури, Лара Фабиан, Рок Вуазин. С чего начинается ваше желание написать для кого-нибудь? Потому, что вас попросили, или вы сами предлагаете свои услуги?

Д: По обеим причинам. Я пишу песни... Обожаю писать песни. Это моя профессия, и я занимаюсь этим каждый день. А еще я очень люблю играть. Берусь за всё, вот и люблю писать песни во всех жанрах. Когда мне предлагают текст, я говорю: что бы из него теперь сделать? Хмм… нет. Так нет, а так – да! Может, вот так… И получается песня, которую иногда я предлагаю другим. Бывает иначе, меня просят написать песню. Так что оба варианта.

В: Как именно рождается песня?

Д: Не знаю. Это тайна, потому что вчера я написал одну из самых красивых песен за последнее время. По-моему, я давно таких не писал. Я уселся перед текстом, очень красивым текстом, который мне прислал один автор, с которым я работаю уже некоторое время. Я подумал: "Откуда же появится эта песня?" И я читал его, проговаривал вслух. Читаю и говорю: "Откуда появится мелодия? Где же она, эта мелодия?" Потом что-то происходит, неосознанно. И внезапно родилась песня.

В: И когда мы ее услышим?

Д: Не знаю. Надеюсь, что вы ее услышите. Думаю, она удалась. Автор очень доволен.

В: Вы так нам о ней рассказываете, что я очень надеюсь ее услышать.

Д: Да.

В: В последний раз вы были на нашей съемочной площадке в ноябре 2007 года, то есть чуть больше года назад, и вы сказали мне, что деньги для вас - однозначно не самое важное, главное - надо жить, и именно поэтому ваш выбор, самое дорогое для вас - ваша свобода.

Д: Так и есть, ничего не изменилось.

В: Это удовольствие, за которое вы платите?

Д: Удовольствие писать песни?

В: Нет, быть свободным.

Д: Быть свободным? Послушай, это огромная привилегия – свободно заниматься профессией, которую любишь. И, несмотря на глупости, которые я смог совершить, я зарабатываю этим на жизнь. И я не слишком прогадал.

В: Вы не наделали глупостей или вы ускользнули от них, потому что "Ils s'aiment" вы даже не хотели вставлять в альбом, а она принесла вам бешеный успех.

Д: Верно

В: Это ваш...

Д: Нет, но я сделал много профессиональных глупостей, таких, что даже продюсер говорил мне: "Нет, ты не должен делать этого, ты разрушишь свою карьеру!"

В: И все же вы делали их?

Д: И все же делал.

В: Какие именно?

Д: Не знаю. Я сделал диск, который абсолютно не похож на то, что я делал, и он получил огромный успех, например. И очевидно... Знаешь, это как певец, который имеет невероятный успех, исполняя баллады, и вдруг он решает петь рок...

В: И – полный провал?

Д: И полный провал. У меня такое случалось, семь или восемь раз подряд.

В: Вот об этом удовольствии я и говорил – о свободе, когда можешь сказать себе: я хочу сделать так и сделаю.

Д: Вот-вот.

В: "Notre Dame de Paris". Вы рассказывали, что...

Д: Мне посчастливилось. Я вытащил счастливый билет.

В: Вы подумали, что через пару недель все закончится, свернется. И такой невероятный успех!

Д: Это был козырной туз.

В: Это здорово помогло вам, потому что в то время ваша карьера приостановилась, так?

Д: Да, приостановилась. Я выкрутился, да, но действительно спрашивал себя: чем я буду теперь заниматься. Я устал, мне больше не хотелось ничего делать. Я устал, и мне было скучно, вот так.

В: Вам нравятся взлеты и падения? Раз вам стало скучно, когда все пошло гладко, и вы захотели вернуться к более простым вещам? Вы полны противоречий, как и все?

Д: Вы все поняли. Да, моя жена без конца говорит мне "ты полон противоречий". Мне посчастливилось, я вытащил счастливый билет в "Нотр-Дам", и потом все пошло хорошо. Смог немного подзаработать.

В: Чем бы вы занимались, если бы не стали певцом? Что изменилось бы? Ваша мать спрашивала вас, не хотите ли вы стать священником, так вы им стали - Фролло в "Нотр-Дам де Пари". Вы хотели стать врачом?

Д: Да, думаю, я мог бы стать врачом.

В: Вам действительно этого хотелось?

Д: Да, думаю, я мог бы стать врачом. Порой я до сих пор чуточку сожалею, что не стал. Это занятие всегда влекло меня. Вот. Ну, не стал. Стал лекарем душ!

В: Не надо ни о чем сожалеть. Лекарь душ – это тоже неплохо. Не медицинская страховка, но тоже хорошо.

Д: Нет. Нет.

В: Даниэль Лавуа, спасибо, что были с нами!

Д: Что, уже 11 минут прошло?

В: Именно. Время быстро летит. Спасибо еще раз, это было подлинное удовольствие.

Д: Спасибо.

В: И - до скорого!

Д: Спасибо!