Опьяненный свободой, Икар не замедляет свой подъем
Он позволяет небесному ветру ласкать его крылья
Освободившись от тяжести бытия, наконец, он чувствует себя живым
Его душа упивается, взмывая в небо

Единорог. Сказочное создание с конским телом, раздвоенными копытами и бородкой. Нечто среднее между лошадью и козой, нрава кровожадного, но еще и являющееся символом целомудрия и милосердия. Опять же по легендам и вымыслам, запах непорочности особенно привлекает его. Для охоты на него и поимки требовалось преподнести ему девственницу.

Нет ни малейшей нужды в подношениях, чтобы увидеть "La licorne captive". Вдохновленный греческой мифологией и местными легендами, композитор Лоран Гуардо взялся за альбом, построенный на очаровании звучания виолы да гамба, инструмента эпохи Ренессанса. Это произведение, пропитанное средневековьем, с вкраплениями современных флюидов, и вышедшее в 2014 году в Chant du Monde / Harmonia Mundi, потребовало для своего создания долгих усилий, растянувшихся на полтора десятка лет. Упорный труд, вышедший на новый уровень, когда к нему подключился Даниэль Лавуа, поначалу заинтригованный только музыкой и инструментами, а потом азартом, возможностью выйти за рамки привычного, даже бросить вызов самому себе. Он вложил туда всю присущую ему одаренность, голос, который никогда не надоест слушать, свои обертоны и талант сказочника, наименее известный из всего перечисленного.

В эту совершенно таинственную атмосферу неосязаемого, атмосферу сказок и вымысла, погрузила нас в прошлую пятницу (29 мая 2015) североамериканская премьера в рамках 5-летия Festival Classica. Окончательно удовлетворяя перфекционизм Гуардо, особенная обстановка церкви Сен-Ламбера дополняет атмосферу.

Выход на сцену. Возбуждение. В зале и на сцене. Красноречиво без слов. Трио виол да гамба, виола д'амур, сопрано, автор и певец, стоящие перед заполненными скамьями. Зал битком. Нечто неуловимое витает в воздухе, пока Даниэль Лавуа не устроится на табурете. Оно вибрирует в церкви, словно готовясь перестроить ее до самого основания. Словно готовится что-то великое. Первое представление вместо последнего?

Все взмывает на крыльях "Icare", мы парим. Несколько ударов нот, несколько спетых слов, и мы переживаем его ощущения:

Опьяненный свободой, Икар не замедляет свой подъем
Он позволяет небесному ветру ласкать его крылья
Освободившись от тяжести бытия, наконец, он чувствует себя живым
Его душа упивается, взмывая в небо

Вот уже произведение захватывает нас своей целостностью, показывает нам свои обольстительные и притягательные черты. Как сопрано в "Сирене", пение, влекущее моряка в бурю, буря виол да гамба и голоса заставляют нас забыть о времени и пространстве.

Мрачная "Ophélie" и "Le bal des pendus" Артура Рембо присоединяются к нашей "Chasse-Galerie", где, умирая от тоски по теплу своей милой подруги, одинокий лесоруб обращается к Дьяволу с просьбой перенести его на одну ночь, чтобы повидаться с ней. Упоминание Бога или столкновение с крестом будут стоить души.

На берегу реки мы простились
Я увидел, как она испустила последнее дыхание
Когда мое каноэ ударилось о крест колокольни
И я рухнул в ее объятия.

Целостный спектакль, ведущий нас от мифа к причте, от басни к аллегории. Предельно строгая постановка: ни движения, ни актеров. Музыканты (Мелизанд Кориво, Мари-Лоранс Примо, Бетси МакМилан – виолы да гамба и Оливье Бро – виола д'амур) вкладывают всю страсть своего искусства, в то время как церковь целиком купается во вдохновенном сопрано Мари-Лу Готье, мощном и верном. Ни малейшей нужды в актерах, чтобы распробовать все музыкальное построение, ритм с выдержанными паузами, искусно нарушаемый резкими переходами и напряжением, которые подчеркивают драмы этой эпопеи. Гуардо (акустическая гитара и перкуссии) у штурвала ведет корабль как старый морской волк, Лавуа покоряет нас своими рассказами, сочетанием вокала, обаяния, величественности и притягательности. Настоящий излучатель эмоций.

Отличный вечер – и настоящая премьера. Первое представление, которое не станет последним, я надеюсь, поскольку больше ни одного не запланировано на текущий момент, за исключением одного - в Нанте в марте 2016. Я бы охотно сходил на второй, третий и даже четвертый. Без проблем. Скажите, где - и я бегу туда.

Не в обиду будь сказано Пегасу, сыну Посейдона, несмотря на весь его пыл и изящество, "La licorne captive" оставляет его далеко позади. Если выбирать, оседлать его или пережить еще раз эксперимент Гуардо-Лавуа, я предпочту второе. На крайний случай... оседлать Пегаса, чтобы он отвез меня в Нант? Почему бы и нет!