«Мне нравится петь каждый раз так, словно я пою последний раз в жизни». Даниэль Лавуа страстно любит свою профессию и полностью отдается ей. С 11 по 25 августа в Гран-Театре он снова станет Фролло, страдающим священником Нотр-Дам де Пари. Роль Эсмеральды, чарам которой он сопротивляется, исполняет Хиба Таваджи, ливанская актриса и первая женщина, которая дала концерт в Саудовской Аравии в 2017 году.

Susy Turcotte: Вновь берясь за роль Фролло 20 лет спустя, почувствовал ли ты те эмоции, которые переживал когда-то?

Daniel Lavoie: Я переживаю еще более сильные эмоции, чем в первый раз, так как погрузился в персонаж глубже, чем в то время. В то время я совершенно ничего не понимал в мюзиклах и попал туда в некоторой степени не по своему желанию. Я согласился на эту роль из любопытства. Меня унесло невероятным ураганом, коллективным сумасшествием, которое чрезвычайно потрясло меня, да и всех, кто принимал участие в спектакле. Мы совершенно не ожидали, что произведение Люка Пламондона и Ришара Коччианте будет иметь такой успех. Нотр-Дам де Пари раскрыл перед нами двери всего мира. Я возвращаюсь к нему, чувствуя себя гораздо спокойнее, зная, что я делаю, у меня было много лет, чтобы поразмыслить над этим. Фролло обрел зрелость в моем сердце, в моей душе, теперь мне удается вложить в него ту глубину, которой вначале не было.

S.T. : Персонаж глубоко подавлен и в страшном смятении чувств.

D.L. : Это работа с полной концентрацией, требующая больших усилий каждый вечер - и с технической, и с вокальной стороны. Я должен оставаться собранным, не расслабляться никогда, потому что в песнях все время попадаются чрезвычайно трудные моменты. Обожаю принимать этот вызов на каждом спектакле. Это одна из причин, по которым я так люблю свою профессию.

S.T. : Твоя жестикуляция очень трогает в «Être prêtre et aimer une femme». Ты преклоняешь колени.

D.L. : Да, встаю на колени в конце. Думаю, это момент наивысшей точки надлома Фролло. Момент, когда он признает себя побежденным, признается, что любит. Возможно, именно в этот момент он трогает больше всего.

S.T. : Когда Фролло поет «Ад,в который ты сойдешь, я пойду за тобой, и он станет раем для меня», чувствуешь, насколько он беззащитен.

D.L. : Фролло видит ад, потому что он полностью истерзан страстью к юной цыганке. Он потрясен и выбит из колеи, что вынуждает его делать вещи, которые он считал для себя невозможными. Он никогда не думал, что с ним такое случится.

S.T. : Костюмы претерпели метаморфозы.

D.L. : У меня очень красивый костюм архидьякона, из черной шерсти, богато украшенный, с белым, струящийся. Жесты стали плавными, величественными и свободными. Это одеяние действительно придает мне величественность, которой не было в старой сутане с кожаными «крыльями».

S.T. : Что происходит в тебе перед спектаклем, когда ты надеваешь костюм?

D.L. : Я жду до последней минуты, потому что знаю, что в ту секунду, когда я надеваю костюм, я становлюсь другим человеком. Я жду, жду, жду и в последний момент говорю костюмерше: «неси мое Бремя». Это одеяние весит, должно быть, килограммов пять, я чувствую тяжесть персонажа, ложащуюся мне на плечи. Потом мне достаточно набросить капюшон, чтобы окончательно превратиться в него.

Даниэль Лавуа упоминает несколько будущих проектов, которыми он упоенно занимается: режиссура будущего альбома Жиля Виньо, участие в концерте памяти Клода Левейе на Франкофоли, диск с «La Montagne secrète», по истории Габриэль Руа, мюзикл с Ришаром Шаре, которого он считает талантливым автором. И его альбом «Mes longs voyages» не окончил еще свое путешествие по этому шарику, который катится в бесконечность…