Здравствуйте! Добро пожаловать ко мне домой, в Сен-Кризостом. Мне предложили сделать этот концерт в непривычном мне жанре. Я всегда пел перед людьми, а сейчас я понятия не имею, есть ли кто-нибудь или нет. Может, никого нет. Может, я пою в веб-камеру один в целом мире, никого больше – только она и я. Несмотря ни на что, я делаю вид, что все это дойдет до вас. Я приготовил песни, которые люблю. Я знал, что буду петь один, так что я сказал себе: «Чтобы петь в одиночку, без поддержки публики, надо идти с песнями, с которыми чувствуешь себя уютно, которые любишь петь», что я и делаю. Так что вот, будет много довольно личных песен, несколько неожиданных. Это не реп-шоу, сразу вам говорю, это спектакль с песнями, может быть, единственный, поскольку я решил прекратить петь, за исключением, разумеется, «Нотр-Дам де Пари», там я пою по всему миру несколько лет. Меня это так радует, что мне больше не хочется играть Даниэля Лавуа, я предпочитаю Фролло, это не так напрягает. Так вот, что я хочу сказать, поехали! Я начну с благодарности CCFM, что они пригласили меня, - Культурный Центр Французской Манитобы – для тех, кто спрашивает, а что это. Желаю вам, желаю нам, поскольку я чувствую себя частью вас – хорошего нам франкофонного праздника за пределами Квебека. Хорошего праздника, поскольку мы нечасто празднуем, у нас в Манитобе нет официального праздника, может, этот вообще единственный, почему бы и не 25 июня. Он хорошо подходит Квебеку, но может отлично подойти и Манитобе. Так что с праздником! Я счастлив быть его частью. Впрочем, чтобы подчеркнуть это – вот.

Звучит «Jours des plaines».

Вот. «Jours des plaines». Очень важная в моей жизни песня. Песня, которую я не хотел писать. Истории с этими песнями, а? Абсурдные и ерундовые, пока они лежат в ящике стола, и приобретающие такую важность, когда они проникают в сердца людей. Меня это всегда очаровывало. Я получил этот текст от Бриса Омса несколько лет назад, удивительный текст, поскольку его мог бы спеть кто угодно. Когда я исполняю песню, я стараюсь вжиться в того персонажа, который ее поет, чтобы получалось искренне. Но для этой я напрасно его искал. Нашел слишком много возможных. Конечно, ее можно рассматривать как песню о любви – парень поет ее своей возлюбленной, которой добился. А может быть, девушка поет парню. Может, дедушка поет внучке. Или бабушка внуку или внучке. Отец поет подросшему сыну. Мать – своему подросшему сыну или дочери. Чтобы попасть в яблочко с этой песней, а я много перепробовал с ней, так вот, чтобы попасть в яблочко – подождите, верну пианино на место – это папа или мама, поющие ее своему взрослому ребенку, который вот-вот покинет их дом. Вот. Родители знают, те родители, от которых уезжали дети, знают, о чем я говорю, и когда я нашел это, то сказал: «А! Вот это-то и было у Бриса в сердце».

Звучит «Violoncelle».

Вот. «Violoncelle». Текст Бриса Омса. Теперь я спою вам песню, которую мне предложил человек, которым я безмерно восхищаюсь – Ален Лепрест. Он был – так как он умер несколько лет назад – у него было время концертов, когда он репетировал, репетировал, один концерт шел за другим, перемежаясь терапиями, одна мучительнее другой. Он подготовил свой уход, попросив людей сделать ему диск в знак уважения. Мы согласились спеть для него некоторые из его песен, он чувствовал себя очень усталым в то время. Он предложил мне эту песню, и когда я ее увидел, то подумал: «О. Я чересчур стыдлив для нее». Ну, вы знаете. То есть те, кто меня знает. Когда предлагают такую песню, то начинается «Это, ну, слушай, как-то того». В общем, я согласился. Пошел к Алену и сказал: «Ален, ты не считаешь, что для меня это…», а он ответил неразборчивым рычанием, вот так он мне и ответил. Думаю, он хотел мне сказать: «Засранец ты, если не способен ее спеть», что-то в этом роде. Так что я вернулся к себе и выучил ее. Вот.

Звучит «Nu».

Автор – Ален Лепрест. Она создана, чтобы смаковать слова! Обожаю в песнях Алена то, как он подбирает слова. В них есть мрачность, романтизм, свет, безумие и невероятное количество любви, и из-за этого, когда поешь его песни, то они наполняют рот французской чувственностью, просто потрясающей! Поэтому я рекомендую вам однажды в вашей жизни взять и выучить «Nu» Алена Лепреста. Попробуйте «Nu», ее не слишком трудно петь, да и играть тоже, и она наполнит вас до краев! Правда. Вот так. Однако я приготовил антидот. Антидот этому жизненному романтизму, реализму, нигилизму, нет, не нигилизму, он намного более светлый, чем нигилизм, но он очень мрачный. Я приготовил противоядие – для хорошего настроения. Водевильная песенка, которую я написал несколько лет назад. Я очень люблю, вне всякого сомнения, мюзиклы. Люблю песни из мюзиклов, потому что они являются из ниоткуда, рассказывают нам историю, не соответствующую ничему в реальной жизни. Ты не стараешься очаровать аудиторию, а просто рассказываешь историю. Вот за это я и люблю мюзиклы – за возможность рассказать любой сюжет, в то время как в музыке истории всегда крутятся вокруг одного и того же. Итак, песня про особенного врача.

Звучит «Docteur Tendresse».

Мне свойственно чудить, так что вот, я переоделся! Надо же хоть как-то перчику добавить. Я вернусь в 70-е годы, так что я оделся по моде скорее 70-х. Мне хотелось бы исполнить вам несколько песен из альбома, который называется «Nirvana bleu», я написал его, когда мне было 28 лет, я был совсем молодым. Жил я тогда в глуши. У меня было пианино, на котором я играл все песни из этого альбома. Странным образом было, не знаю толком, что именно, но такое бывает в 28-29 лет, когда происходит что-то, и ты постигаешь истину. Нужно однажды постичь истину, дойти до самой глубины истины во вселенной, которую мы ищем. Думаю, что с «Nirvana bleu» я нашел что-то. Ну, у меня такое впечатление, что нашел. Я написал много песен, в то время на меня большое влияние оказал джаз, мне хотелось стать джазовым певцом. Еще мне хотелось заняться боссановой, потому что я обожал Карлоса Жобима, он был для меня Бахом боссановы, гений мелодии. В то же время я любил французскую песню и пытался смешать это все вместе. У меня получилось, насколько уж сумел, и в итоге вышел альбом, не «Vue sur la mer», а «Nirvana bleu». Итак, несколько песен из «Nirvana bleu».

Звучит «Mes vacances d’été».

Песня, которую часто играли в то время. Это песня, которая была востребована летом, полагаю, потому что она называется «Mes vacances d’été». Такой трюк, чтобы песню ставили – выбрать сюжет о Рождестве – и тогда ее крутят в Рождество. Я бы не поставил «Mes vacances d’été», потому что считал, что написал мрачноватую песню о летнем отпуске, ну и ладно! Теперь еще одна песня, я играл ее лет 30 назад, потому что диску, о котором я вам рассказываю, «Nirvana bleu», сейчас 40 лет. Так что я играл его лет 35 назад, ну пусть 35. Люди в зале аплодировали, когда я начинал ее играть. Вы ее знаете? Она была одной из первых, которые начали узнавать. Мне всегда было очень-очень приятно. Я продолжал ее петь нескольких лет, а потом перестал. Должно быть, лет 25-30, как перестал ее петь. Вот и захотелось узнать, могу ли я еще сделать с ней что-нибудь. Вот.

Звучит «C’est pas la pluie».

На идею этой песни меня навела книга «Эгоистичный ген», написанная в 70-х годах и рассказывавшая именно о том, что от нас мало что зависит, что мы плывем по течению нашей жизни, что жизнь решает все за нас и для нас. Я посчитал эту теорию интересной, откуда и родилась эта песня. Сейчас я хотел бы спеть вам песню – потому что вот это всё совершенно не имеет отношения к песням – которая следовала за мной все эти годы. Я пою ее уже 40 лет на всех спектаклях. Почему? Ну, бывают такие песни, которыми хорошо заканчивать спектакль. Эту я песню я считаю идеальной для окончания шоу, и я не одинок, мой друг Пьер Баро, который выступает повсюду в мире, пел ее на протяжении 30 или 40 лет в конце своих спектаклей. И Моран тоже. Дорогая Моран, которая пела «Boule qui roule» в конце своих шоу. Ну вот, я проболтался! Вот эта песня.

Звучит «Boule qui roule».

Но это для завершения. Это первый раз, когда я пою ее в самой середине.

Я написал песню о моей матери. Не так уж классно – написать песню о матери. Короче, маме было 84-85 лет и она время от времени проводила лето у меня. Она подала мне идею песни, и я был ей очень признателен. И сейчас я вам расскажу эту историю. Это песня, которая, вероятно, менее интересна, чем ее представление. Иногда бывает, что история, которая рассказывает о песне, интереснее, чем сама песня. Это не страшно. Итак, моя мама как-то жила у меня летом. Однажды, когда я был снаружи, на террасе, в тени, где много больших деревьев – вязы, тополя, и они шумели листьями на ветру необыкновенно, голубое небо, облака, обожаю там устроиться почитать. Я был снаружи и как раз читал, когда моя мама вышла из дома, тут порыв ветра – и она посмотрела на меня и сказала: "Даниэль, послушай! Листья поют! Когда я была маленькая, я слушала как поют листья, как поют тополя, я слушала песни листьев". И она рассказала мне длинную историю о своем детстве в Манитобе в маленьком домике на лугу, потому что она тоже жила в деревне, и вернулась в дом. И 10-15 минут спустя, когда я снова взял книгу, снова вышла мама: "Даниэль, послушай, как поют листья!" Я сказал: "Да, мама". "Послушай, как листья поют свою песню". И она заново рассказала мне, в сущности, ту же самую историю с некоторыми отступлениями. 5-10 минут она рассказывала мне свою изумительную детскую историю и вернулась в дом, а я продолжил читать. 10-15 минут спустя моя мать вышла наружу: " Ах!..." Догадываетесь. Не меньше10 раз, не меньше, может быть, 12 раз за вечер, она выходила и рассказывала мне одну и ту же историю, с некоторыми отступлениями, где-то больше, где-то меньше. Я был совершенно восхищен. Под конец я нашел это забавным, я смеялся, она смеялась, она думала, что это забавно, и чем дальше, тем забавнее выходило, и всё больше удовольствия мне доставляло ее слушать. Тем не менее, она не дала мне почитать. Тогда я решил «отомстить». Я поехал в гости в Манитобу, я навещал родителей в Манитобе регулярно, когда они были еще живы. Я приезжаю к моим родителям, я приезжал рано обычно и шел посмотреть, есть ли продукты, чтобы я что-нибудь приготовил, потому что мой отец не очень любил заниматься готовкой, а моя мама забыла, когда включала плиту. Иду посмотреть, что в холодильнике, и вижу прекрасный пирог, который приготовила моя сестра, когда приехала. И вот я вытаскиваю пирог, смотрю на своего отца и спрашиваю, можно ли его есть. «А, да, я уже давно хотел, но не стал есть, ну, ты понимаешь» - «Хорошо». Я беру пирог, иду к маме, смотрю на нее и говорю: «Сегодня вечером мы будем есть яблочный пирог». "Ах! Счастье!". Вы не поверите, моя мать была очень эмоциональна: настроение поднимается, зашкаливает, она счастлива: «Яблочный пирог! Потрясающе!» Я убираю пирог, мама снова берет свою статью, которую она читала. Она читала одну и ту же статью каждый вечер, отпуская комментарии в одном и том же месте. Мой отец и я смотрим футбол. И когда я вижу, что мама начинает кукситься, я иду за пирогом и говорю: "Смотри, мама, сегодня мы будем есть яблочный пирог!" – «Ах!» - и все заново. Добрых 5-10 минут счастья, она сияла, она была очень счастлива, что мы будем есть яблочный пирог. Я убираю пирог и все заново. И так 10, может быть 12 раз – я преувеличиваю – за вечер я шел за пирогом. И каждый раз мама была счастлива как в первый раз, это было необыкновенно. Я подумал: когда понимаешь, что все забывается, то нет воспоминаний прошедшего счастья. Надо часто повторять его.

Звучит «Maman chantait les feuilles».

Ну вот, смена декораций. Чудо автономного спектакля. Нано-спектакль, как его называют. И вот теперь для вас песня – погодите секундочку, я только устроюсь – Феликса Леклера. Я всегда знал Феликса Леклера. Это первый певец, которого я увидел. Он приехал петь в колледж Сан-Бонифас, Мне тогда было 15 или 14 лет. И я его увидел и нашел его странным. Я не очень хорошо его понял. Я не слишком понял персонажей, песни не произвели на меня впечатления, но тем не менее я помню это как вчера. Это в моей душе. Как несмываемый след, так что Феликс оставался со мной начиная с того момента. Потом я узнал песни Феликса, как и все. Были те, что мне нравились, были те, что очень нравились. Однажды меня настойчиво попросили сыграть Феликса, сыграть роль Феликса в телесериале. И тогда я должен был для телесериала, выучить 30 песен Феликса, среди которых была одна, которую я считал и считаю сейчас одной из самых красивых. Мне кажется, что Феликс... Мне всегда говорили, что Феликс очень любил пространные сюжеты. Он очень любил рассказывать, он был хорошим рассказчиком, любил длинные повествования. И я заметил, что пространные песни выходили очень хорошими. Он сделал так и в «Tour de l’île», и в этой песне тоже. Мне бы хотелось, чтобы он почаще так делал, потому что он был склонен писать совсем короткие песни. Наверное, самые короткие песни, которые я знаю – это песни Феликса. Итак, песня Феликса Леклера, одна из самых длинных, сложных и витиеватых, которую я обожаю петь, потому что это песня, требующая усилий, и я должен погрузится в мир Феликса, потому что она к тому же очень автобиографична. Надеюсь, что вы ее полюбите так же, как я. Или хотя бы наполовину также сильно, и уже много будет.

Звучит «Mes longs voyages».

Ну вот, я надел свой костюм Даниэля Лавуа для заключительной части спектакля. Моя «спецодежда» для спектакля вот уже несколько лет. Наверное, я уже освоился, даже добавил несколько фиоритур. Признаюсь, говорить с камерой не так просто. Это даже не как на телевидении, потому что там есть оператор за камерой, а тут нет никого. Только голубой огонек камеры, которая смотрит на меня со штатива. Признаюсь, что мне очень трудно представить вас. Мне хотелось бы все же спеть сейчас одну песню, которая предлагает новый стиль, новый сорт песни, незамысловатый. Я написал песню, которая называется «Экзистенциальная баллада», что означает баллада, но экзистенциальная. Она не говорит о любви, в ней нет эмоций. На самом деле, в этой песне глубокое сосредоточение на своем «я». Я не буду больше ничего говорить о ней, оставлю вас решать и думать о ней то, что вы хотите.

Звучит «Qui es tu, moi propre».

Думаю, что мои 45 минут давно закончились. Мне сказали: "45 минут, Даниэль." Я сказал: "Да", мне достаточно 45 минут". Но в тоже время я попытался с толком потратить время. Знаю, я много говорю, может, чересчур много. Но мне кажется, что люди часто любят смотреть на артиста, чувствовать контакт с ним. Я постарался быть в контакте с вами: говорю с вами, рассказываю вам истории. И, признаюсь, наверное, я немного вышел за пределы времени, которое мне предназначалось. Возможно, что-то у меня вырежут. Бывает. Ну и последняя песня спектакля. Я знаю, что спел не так много хитов, песен, которых люди ждали. Сегодня вечером я не пел хиты. Все же надеюсь, что я доставил вам удовольствие. Цель была развлечь, предложить истории. И вот последняя. Я расскажу вам историю про нее, куда же деваться. Это песня, которую я написал для Луизы Форестье. Она меня попросила написать песню, и однажды вечером я пришел к ней. Я пришел к ней и сказал: "Луиза, я написал песню для тебя". Сыграл ей ее на пианино. Она говорит: "Хорошо, Даниэль, хорошо". Луиза отнеслась к ней с большим энтузиазмом. И после она мне о ней не говорила. Я знал, что она ее не пела. Думаю, что сюжет не подходил к той ситуации, в которой она была в тот момент, не соответствовала тому, что ей хотелось сказать. Я был рад, потому что хотел сам ее петь. И я спел ее на альбоме «Ici». Она стала весьма популярной. Думаю, что Луиза была раздосадована тем, что упустила ее, но что уж. В общем, она мне ее оставила, и получилось примерно вот такое.

Звучит «Je pensais pas».

Да, я ухожу. Это действительно конец. Не знаю, следовали ли вы за мной до конца. Сходили сделать себе попкорн, открыли ли второе пиво. Мне очень приятно было приготовить этот спектакль для моих собратьев из Манитобы. Я полагаю, что, как и повсюду в эти дни, он соберет людей почти везде, на всех платформах. Как-то так. Желаю вам хорошего франкофонного праздника Манитобы. Хорошего Франко-Манитобского праздника. До кончиков пальцев. Не бойтесь, празднуйте. Надо побывать там. Хорошего окончания КОВИД и, возможно, до следующего года, если хотите. До свидания.