 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
|
|||||||||||||
| Человек, который ласкает долго... | |
| L'homme qui caresse longtemps... Дата выхода интервью: 1979-09-19 |
|
 |
|
|
Отрывок романа, опубликованного в Québéc Rock в 1979 (автор Marc Desjardins, посвящается Henry Miller и J.D Salinge), где автор говорит о Даниэле Лавуа. Я хочу от тебя этого, Даниэль Лавуа, я думаю, что мог начать писать сначала 15 раз до того, как подумал, что нашел нужный тон. Это было тяжело. Если бы, по крайней мере, мы встречались нормально, среди профессионалов, каждый по свою сторону ограды, этого бы не случилось... я не провел бы ночь за моей пишущей машинкой – я пил кофе в ожидании, что мое сердце встрепенется или наступит крайний срок сдачи, "что же случится раньше". Но... Нужно было раскрыться под каждым утром серого дождя, который становится приятным, усиливая нежность. Нужно было волноваться обо всем том же самом, о чем смеются на юмористических страницах... Неприлично открывать всем такую близость. Во всяком случае, вот 16-ая версия... Надеюсь, что это так... Идет дождь и скатерть намокла, навес не слишком хорошо защищает от него и промокает... В нем щели и вино разбавлено... темноволосый иностранец упрямо остается сидеть на террасе. "Люблю дождь", отвечает он официантке, предлагающей ему место внутри. Он хорошо знает это место, он приезжал сюда играть уже три раза и он любил сюрпризы, которые здесь случались... Не удивляйтесь знакомому названию... Неожиданно. Иностранец отдает себе отчет, что неожиданно, "самую малость", играет ради много чего в своей жизни. Он видит, что случайность встреч рождает его песни. Его песни, над которыми он работает месяцами, творя их долго и болезненно... надувающийся шар слов и звуков... чтобы в единственно верный момент, когда случай соединит все обстоятельства, проткнуть этот шар. Как Nirvana Bleu, недавно законченный диск, который заберет много кусочков его души, который ему очень близок, слишком близок, чтобы он думал о нем слишком много; во всяком случае, он уже много о нем думал. Это тот диск, который, возможно, сделает его здесь чуть менее чужим. До этого он пробовал дважды. Первый раз прошло как по маслу... растаявшему... Он назвал его "A Court Terme", возможно, потому, что он воображал себе, что он занял немного времени. Вокруг него разместились маленькие поверхности пластинок, которые давали слушать, но их почти никто не взял домой. Потом, поскольку он не потерял мужества, он пробует еще раз, полтора раза... Это был "Berceuse pour un Lion", россыпь нежных маленьких жемчужин, выросших в нем, как в устрице. Но иностранец остался иностранцем... Он хотел бы... хотел бы быть признанным здесь, он, помнящий маленькую общую комнату школы в Дюнреа, в захолустном местечке Манитобы рядом с Виннипегом, где говорить по-французски – подарок, который стоит дорого и открывается нечасто. Он бросит взгляд на окрестные бары, куда приходят играть множество музыкантов, ловить свой шанс, как он сам, в далеком прошлом, в центре группы acid-rock, которые надеялись, что Восток несет надежду. А он остался после этого. Монреаль нравился ему... И нравится до сих пор... Иностранец нежно смотрит на женщин, сосредоточенно идущих под дождем, их слегка намокшие свитера, обрисовывающие контуры для ласки. Он находит их красивыми... Он любит их, на мостовых, сверкающих как зеркало его мечты.Он остался в городе... Потому что он оказался почти как дома в St Georges de Beauce, с женой и сыном, потому что он был занят основной песней последних сезонов. Идет время. Жена осталась подругой, сын растет, красота любви [не знаю, что точно автор хотел сказать этой фразой – beau d’amour – то ли про сына, что он плод красивой любви, то ли про Даниэля, что он красавец-любовник, то ли что отношения между ним и женой красивы...], но сегодня иностранец хочет очень сильно работать, и для этого Монреаль кажется плодородной землей. Тогда он возвращается, чтобы начать писать свое имя больше, чем мелом и больше, чем на тротуарах. Он думает о Генри Миллере, которого недавно прочитал. Он вспоминает фразы, фразы, которые похожи на него... очень схожие мысли... это согревает его... удовольствие... его глаза слегка увлажняются, и на его губах появляется улыбка, которую официантка забирает себе... Миллер... сегодня... это почти как его друг Бен Лоу, гид для пассажиров-иностранцев. И он снова улыбается, думая о Бене и всем то, что он сделал, чтобы помочь ему найти свое место, создать новый альбом. "Спасибо..." вполголоса обращается он к Бену, думая о нем, а официантка, принесшая кофе, забирает его себе. Решительно, этот день, который кажется серым для других, для него полезен. От Бена его воспоминания переносятся к красивой группе музыкантов, которые поддерживали его с февраля до июля. Arsenault, Stanley, Fisher и Tanaka, потом André...André Lambert, который готов играть с ним до конца, неважно когда, ради любви к его музыке... И потом были струнные и духовые... большая группа... большая компания. Да, возможно, те, кто привыкли встречать одинокого иностранца за его пианино, будут удивлены. Но у него был вкус наращивать звук, раздувать свои паруса и искать высший закон, чем тот, что слышали его уши, но он не смог отрастить клыки, как те зубы, что готовы были впиться в его руки. И потом, он хотел быть рокером... задумывался об этом. Тогда группа объясняет ему, нет... И громкие слова, выставленные напоказ чернилами, чтобы сказать то, что он хотел сказать... Он не стыдился этого. Они говорили в точности то, что было там. Иностранец не мог делать что-то наполовину, нужно, чтобы он трепетал... чтобы чувствовал все и никогда не смог бы свести все к чему-то, что меньше его самого. Музыка – важная часть человечности. Он верит в это, он верит в то, что делает. Тогда зачем настаивать на меньшем? Но сейчас... "Куда сейчас?" кажется, спрашивает шофер такси, который смотрит на него с усмешкой, на него, оставшегося на террасе в день, когда хозяин собаку из дома не выгонит. Но сейчас он чувствует себя совсем чужим... слегка растерянным перед всем этим оборудованием, которое расположилось вокруг него, чтобы позволить всем окружающим сохранить его лицо запечатленным навсегда в их подсознании... Frank говорит ему обычно, что это называется маркетинг и что "так нужно"... но это странно и сбивает с толку. Двигаться, возможно, это помогло бы, но в этот момент он не думает кружиться по краю... Он должен оставить Nirvana Bleu искать свою дорогу... и потом Европа... "Европа, она такая странная..." шепчет он, все равно улыбаясь... В ноябре хочется увидеть его лицо там, хочется, чтобы он пришел играть свои мелодии и обольщать всех. Он обещал, что постарается. Поскольку никто не пытается сделать из него миф... это будет стеснять. Если все просто оставить, не будет проблем. Затем Nirvana Bleu выйдет на английском, поскольку в сущности в Дюнреа, он говорил об этом прежде, его не затруднит вернуться к своему родному языку, его не будут мучить угрызения совести, тем более, что кажется, по другую сторону границы 200 000 000 человек говорят на нем или почти только на нем. В этот момент грипп, который быстро овладевал иностранцем, начинал тревожно преобладать в окружающей влажности и он благоразумно подумал, что лучше бы было войти внутрь... Он вызовет такси... Шофер остановился возле него, тот самый, что не нашел клиентов на площади Jacques-Cartier. "Мне кажется, я вас знаю, спрашивает шофер, глядя на него, вы выступали по телевидению?" "Возможно, отвечает иностранец. Я пишу песни." "И как вас зовут?" "Даниэль Лавуа" "Ах да, это хорошо, то, что вы делаете..." |
________________________________________________________________________________________________________________
Авторы: Marc Desjardins;
Сайт
создан и поддерживается поклонниками Даниэля Лавуа с целью популяризации его творчества info.lavoie@yandex.ru
Авторы переводов: Наталья Кривонос, Алла Малышева, Лиза Смит © Воспроизведение переводов возможно только с разрешения администрации сайта и с указанием ссылки на источник |